Этими словами английский писатель Джонатан Свифт (1667–1745) предвосхитил в 1726 году открытие американским астрономом Афазом Холлом двух спутников Марса – Фобоса и Деймоса произошедшее лишь сто пятьдесят один год спустя!“Эти ученые большую часть своей жизни проводят в наблюдениях над движением небесных тел при помощи зрительных труб, которые своим качеством превосходят наши. И хотя самые большие тамошние телескопы не длиннее трех футов, однако, они увеличивают значительно сильнее, чем наши, имеющие длину в сто футов, и показывают небесные тела с большей ясностью. Это преимущество позволило лапутянам в своих открытиях оставить далеко позади наших европейских астрономов. Так, ими составлен каталог десяти тысяч неподвижных звезд, между тем как самый обширный из наших каталогов содержит не более трети этого числа. Кроме того, они открыли две маленькие звезды или два спутника, обращающихся около Марса, из которых ближайший к Марсу удален от центра этой планеты на расстояние, равное трем диаметрам, а более отдаленный находится от нее на расстоянии пяти таких же диаметров “.
Интересен вопрос о том, что именно позволило далекому от астрономии литератору предсказать наличие у Марса двух (не тринадцати, не одного, а именно двух) спутников, да еще как-то определить их удаленность от планеты.
Только нежелание вникать в суть проблемы, позволяет мириться с общепризнанным ответом на этот вопрос: «да тут простая случайность и ничего более». И можно забыть о том, что этой проблемой задолго (за полтора века) до самого английского сочинителя начали заниматься величайшие астрономы своего времени.
Все началось с того, что в 1580 году в Европу (в Англию) из кругосветного похода вернулся благородный пират Френсис Дрейк. Помимо золота Нового Света (ради которого, собственно, и затевался весь этот заморский круиз) Дрейк привез ряд важных сообщений географического и астрономического плана. Одно открытие удобного пролива, соединяющего Атлантический и Тихий океаны (пролива, названного позже проливом Дрейка) чего стоит. Не говоря уже о его порядком забытом астрономическом открытии «длинного Сароса» - периода (более точного, чем простой Сарос) повторяемости солнечных и лунных затмений. А ведь именно это открытие Дрейка устранило препятствие Коперника на пути реформы юлианского календаря. Благодаря чему в 1852 году и была проведена григорианская реформа летосчисления (у календаря появился «Новый стиль»).
Но, ближе к теме…
По возвращении Дрейка, в Европе (главным образом, в ее астрологических и оккультных кругах) получает хождение довольно странная кабалистическая фраза. Дословно воспроизвести не берусь, но звучит она примерно так: «Луны второго подле Земли светила расположены на удалении диаметра светила по обе стороны от четырех приведенных радиусов до него». По всей видимости, первым астрономом, который попытался разобраться в этой «тарабарщине» был Тихо Браге. Вторым светилом от Земли он счел Солнце (первым светилом, ближайшим к Земле, как к центру Мироздания, значилась Луна), а «лунами» Солнца становились, таким образом, обращающиеся вокруг Солнца планеты. И эта схема (Земля в центре, вокруг Земли обращаются «великие» светила: Луна и Солнце, а вокруг Солнца – светила «малые»: планеты) явилась основой для гибридной (совмещающей геоцентризм с гелиоцентризмом) системы Мироздания Тихо Браге.
В отличие от Браге, «второе светило» связывалось Кеплером с Марсом, Кассини - с Венерой, возле которой Джованни Кассини даже наблюдал эти пресловутые «луны», а Тициус, вообще, разместил их между орбитами Марса и Юпитера. Так вот, из всей этой плеяды выдающихся астрономов, Джонатан Свифт доверился выбору именно Кеплера. Иначе бы его мифические лапутяне непременно открыли бы два спутника возле Венеры, либо еще где.
Джонатан Свифт, как человек безмерно далекий от астрономии (не видевший даже различий между «маленькими звездочками и спутниками»), попросту приравнял в кабалистической фразе «приведенный радиус» диаметру планеты и получил свой «расчет удаленности двух спутников от Марса», отображенный мною на рисунке. Для сравнения ниже я привожу аналогичный «расчет», исходя из отождествления «приведенных» расстояний с расстояниями, отсчитываемыми не от центра, а от поверхности планет. Подобный подход, к примеру, широко практикуется в отношении искусственных спутников Земли.
Как видим, только «случайно» Свифт прошел мимо возможности точного предсказания расположения двух спутников Марса. Что позволяет говорить о тайном знании наличия возле Марса системы двух спутников задолго (по крайней мере, за три столетия) до их официального открытия.